Культурная революция в Китае задумана Мао как экстраординарное средство против авторитарной и бюрократической инволюции китайской революции. Она заключалась в «мобилизации масс», вне непосредственных управленческих рамок аппарата КПК, для рождения народных сил и создания инициатив, которые позволили бы возобновить революцию. «Культурной» она является в смысле социально-политического поведения и поэтому представляет уникальный опыт.
Факторы, заложившие основу для Культурной революции
После оглушительного провала «Большого скачка» и гибели десятков миллионов людей во время Великого китайского голода политика Мао Цзэдуна подверглась критике. Считая Мао ответственным за катастрофу, партийный аппарат сократил его полномочия. Но Мао отреагировал, противопоставив движение системе, – Культурная революция в Китае стала его местью. Воплощая утопию, он мобилизовал молодежь и бросил её против партийной знати.
Личные мотивы Мао Цзэдуна
Первый намёк на то, что Мао не намерен мириться с отстранением от власти, проявился в 1962 году на десятом пленуме ЦК. Он косвенно обвинял своих оппонентов, предостерегал от сползания в ревизионизм, ссылаясь на примеры Иосипа Броз Тито и Никиты Хрущева, подчеркивал, что развитие классовой борьбы не должно подчиняться экономике.
Моменту подъёма, вызванного процессом экономической реорганизации после его отстранения от власти, Мао противопоставил создание Движения за социалистическое образование (Шэхуэй чжуи цзяоюй юньдун), которое стремилось устранить «реакционные элементы» в бюрократии КПК.
Мнимой целью Движения было возрождение духа партийных кадров, в то время как реальной – подготовка условий для возвращения полной власти. Движение выступало с инициативами по борьбе с теми, кто не поддерживает великого вождя товарища Мао, сначала в завуалированной форме, обвиняя их в коррупции, расточительстве, спекуляциях, экономических, политических, идеологических, управленческих ошибках.
С 1963 группы, представлявшие Движение, поддерживали требования бедных крестьян, вербовали новых членов из их числа, мобилизуя на заседания по борьбе и доносы против антимаоистского руководства.
В 1964 году, с документом «23 пункта», цели Движения претерпели значительные изменения. Теперь они были направлены на открытое осуждение антимаоистских лидеров партии, обвинении в предательстве коммунистических идеалов и «вступлении на путь капитализма». Вскоре Движение перешло от обличения в бесхозяйственности, коррупции к жестким репрессивным методам.
Основополагающая идеология Шэхуэй чжуи цзяоюй юньдун основывалась на трудах Мао, цель которых – распространение пролетарской культуры внутри партии. В этот период важную роль в КПК начинает играть четвертая жена Мао, Цзян Цин (позже входившая в «Банду четырех»). При поддержке своего соавтора Кан Шэна она решает превратить любую форму искусства в инструмент пропаганды партии.
С 1964 года Китайская опера, до этого свободная от какой-либо цензуры, полностью реформируется и публично подвергается критике за затронутые темы. Роль главных героев больше не принадлежит императорам и их наложницам, а крестьянам и членам Освободительной армии.
Реформы не останавливаются только на театре, с китайской культурной и художественной сцены уходят писатели, философы и художники, не занимавшиеся революционной тематикой. Марксизм и ленинизм становятся источником вдохновения для любого вида искусства, а исторический материализм принимается в качестве основной доктрины философского движения середины 1960-х годов.
В таком климате в 1966 году начинается Культурная революция.
Подготовка общественного мнения к Культурной революции
10 ноября 1965 года, согласно плану Цзян Цин и по указанию Мао Цзэдуна, Яо Вэньюань в шанхайском новостном издании «Вэнь Вэй По» опубликовал статью «Обзор новой исторической драмы “Разжалование Хай Жуя”» с критикой исторической пьесы «Разжалование Хай Жуя», написанную историком династии Мин и заместителем мэра Пекина У Ханем.
В статье утверждалось, что пьеса, по сути, представляет отражение классовой борьбы в идеологической сфере, в ней используется историческое прошлое для сатирического осмеяния настоящего, что изображение «восстановление несправедливости» – намёк на маршала Пэн Дэхуая, свергнутого Мао в 1959 году за то, что он выступал против «скачка» и коммун.
Статья вызвала большой шок, её перепечатали все газеты и журналы Китая. Пэн Чжэнь, мэр Пекина, отвечавший за работу КПК по культурной пропаганде, поддерживал У Ханя. Он возглавил «Группу пяти» и в феврале 1966 года составил «План доклада о текущих академических дискуссиях» в попытке ограничить критику увольнения Хай Жуя чисто академическими терминами.
В то же время Цзян Цин активно действовала в Шанхае, заявляя, что литературные и художественные круги были «продиктованы антипартийной, антисоциалистической линией, противостоящей мысли Мао Цзэдуна». Линь Бяо, сместивший Ло Жуйцина с поста начальника Генерального штаба НОАК, по сути, взял под контроль армию и обеспечил Цзян Цин роль в культурной борьбе.
В коммюнике третьего пленума девятого Центрального комитета Коммунистической лиги молодежи была принята резолюция «О лучшем проведении кампании по изучению трудов председателя Мао среди молодежи страны» («Февральский план»). На заседании Центрального секретариата, состоявшемся в апреле 1966 года, Кан Шэн передал указания Мао Цзэдуна. Было принято решение составить циркуляр от имени ЦК, в котором тщательно критиковались ошибки «Февральского плана», создать редакционную группу по подготовке документа о культурной революции и представить его на утверждение Мао и Постоянному комитету Политбюро. Во время заседания Чэнь Бода и другие составили Циркуляр Центрального комитета об отзыве «Февральского плана».
Процесс развития
С 4 по 26 мая 1966 года Политбюро ЦК КПК провело расширенное заседание. Мао направил Линь Бяо письмо, известное как «Указания от 7 мая», в котором описал проект идеального общества, во многом схожий с проектом Большого скачка и содержащий идею «великого социального управления». Это было одной из целей, которые преследовал Мао Цзэдун, приступая к «культурной революции».
16 мая был принят Циркуляр Центрального комитета Коммунистической партии Китая, составленный Кан Шэном и Чэнь Бода и пересмотренный Мао, что ознаменовало официальное начало Культурной революции, которое касается проникновения в КПК ревизионистских и контрреволюционных членов, движимых целью установления буржуазной диктатуры.
1 июня 1966 знаменует собой поворотный момент. Статья «Уничтожить всех монстров!», в которой партия обращается непосредственно к массам, призывая полностью устранить «четыре пережитка», предвещает запуск огромной революционной волны, которая затронет все уровни культуры (в смысле социального поведения). Надежным агентом для этой цели является мысль Мао, которая в качестве «Духовного оружия» произведёт «Трансформацию, невиданную в истории человечества».
Идея
Мао прекрасно понимал важность масс и студенческого движения для осуществления Культурной революции, цель которого состоит не только в преобразовании китайской социальной структуры, но и в преследовании политических врагов государства за счет поддержки Движения красной гвардии.
2 июня в редакционной статье «Жэньминь жибао» («Великая революция, затрагивающая сердце человека») утверждалось, что дело не только в изменении социальных структур, но, прежде всего, в человеке и его мировоззрении. Компромиссы между буржуазной и пролетарской концепцией невозможны – один из двух должен погибнуть. И это повторяет мысль Мао о борьбе и противоречиях.
За этой статьёй последовали другие:
- «Сорвём позорную тряпку с буржуазии: свобода, равенство, братство!»
- «Мысль Мао Цзэдуна – телескоп и микроскоп нашей революции»
- «Мы – критики старого мира» (что становится девизом-программой хунвэйбинов)
- «Да здравствует великая пролетарская культурная революция!»
В названиях статей излагаются руководящие принципы Культурной революции, которая определяется как единственное средство свержения ревизионизма.
В качестве прелюдии к роли университетов в политической кампании, 25 мая несколько молодых профессоров философии Пекинского университета опубликовали дацзыбао с нападками на ректора в следующих выражениях: «Революционная интеллигенция, пришло время сражаться! Давайте объединимся! Поднимем высоко великое красное знамя мысли Мао, объединимся вокруг Центрального Комитета и Председателя Мао, разрушим всякий контроль и все злые ревизионистские заговоры, решительно, радикально, окончательно уничтожим всех извергов, всех снисходительных ревизионистов хрущевского типа! Доведем социалистическую революцию до конца!».
3 июня ректор Университета Цинхуа был смещен как «агент Пэн Чжэня». По приказу Лю Шаоци специальные «рабочие группы» отвечают за «руководство» культурной революцией в школах. Они умеряют энтузиазм молодежи, применяя дисциплинарные меры против слишком радикально настроенных. «Рабочие группы» – традиционный метод КПК для захвата «проблемных» подчиненных организаций. Но позднее рабочие группы и их якобы репрессивные методы станут первоначальным обвинением против Лю Шаоци, который, якобы, пытался во время «50 дней террора» пресечь культурную революцию в зародыше.
16 июля Мао Цзэдун «переплывает реку Янцзы» недалеко от Уханя и возвращается в Пекин. Преподнося это событие в пропагандистских целях, пресса подчеркивала его символический смысл: Мао «через волны смотрит на революцию».
Вернувшись в Пекин, Мао обвиняет рабочие группы в «подавлении студенческого движения», которые распускаются 24 июля. Через два дня, 26 числа, было принято решение закрыть на шесть месяцев университеты и средние школы, мотивируя это «революционной» школьной реформой. Но наиболее преданные ученики остаются в общежитиях и составляют первое ядро тех «красногвардейцев», которые берут на себя роль передовых пунктов Культурной революции в крупных городах.
Красногвардейская эпика
В апреле-июле 1966 г. за кулисами произошло много структурных и политических изменений. Чтобы оформить эти изменения и объявить о них народу, Мао Цзэ-дун созывает пленум (XI пленум) ЦК на первые числа августа, допуская в качестве «наблюдателей» с функцией группы давления закаленные в боях дружины. солдат и нечленов ЦК. XI пленум перетасовал Политбюро, верхушку КПК, поставив «вице-президента» Линь Бяо на второе место после Мао; за ним на третьем месте Чжоу Эньлай, а затем Тао Чжу и Чэнь Бода.
XI Пленум проходит с 1 по 12 августа. На открытии (5 августа) Мао решительно вмешивается, опубликовав дацзыбао под названием «Взорвать штаб-квартиру»; призывает к нападению на «штаб-квартиру ревизионистов» Лю Шаоци. Таким образом, в некотором смысле Мао добивается меньшего, чем намеревался, в смене аппарата. Но ему удается добиться принятия Решения из шестнадцати пунктов (8 августа), которое можно считать «фундаментальной хартией» Культурной революции
Согласно этому документу, Культурная революция в Китае — это великая революция, которая «затрагивает человека в самом глубоком». Как и все революции, она неизбежно наталкивается на сопротивление, «которое исходит, прежде всего, от тех, кто, внедрившись в партию, достигает ответственных постов, но идет по пути капитализма». Сопротивление также проистекает из силы древних привычек общества.
Культурная революция направлена на то, чтобы революционизировать образ мышления человека, а также с целью получения лучших результатов с точки зрения количества, скорости, качества и экономии: поэтому неправильно противопоставлять великую Культурную революцию развитию производства.
Эта теоретическая основа и общие принципы работы не способны предсказать, какой на самом деле будет Культурная революция в последующие месяцы. Мобилизация базы предусмотрена, но столкновений (даже вооруженных и кровавых) между соперничающими группировками в «лояльности Мао» по идее не должно начинаться.
Хунвейбины – этап первый
18 августа 1966 года на площади Тяньаньмэнь прошла массовая демонстрация, положившая начало открытой фазе Культурной революции. Мао носил красную повязку «красных охранников», тем самым одобряя их существование и действия. После этой даты почти два раза в месяц Мао и высшие лидеры КПК встречаются на площади с сотнями тысяч молодых людей, которые приезжают со всей страны, и поощряются повсюду зажигать революционный огонь.
«Красная гвардия» организована в средней школе при университете Цинхуа, а затем распространилась на все школы и университеты. Название должно было напомнить о героическом прошлом КПК, во время борьбы с Гоминьданом и японцами.
Из истории хунвейбинов можно сделать заключение, что по замыслу тех, кто задумал движение, они должны были представлять спонтанные штурмовые группы, но на самом деле ими маневрировали сторонниками Культурной революции и, в частности, войска Линь Бяо.
Движение быстро распространилось по всему Китаю, что привело к закрытию университетов. На самом деле хунвейбинам предлагалось «обсудить», а именно углубить в свете принципов положения и ситуации, которые их непосредственно касались. Однако в создававшемся вакууме власти они не собирались довольствоваться теоретической ролью.
Вместо этого они вмешивались напрямую, сначала бросаясь на борьбу против «слабых» целей – учителя, культурные памятники, «феодальные» и ревизионистские книги. Потом приступили к более смелым действиям, обыскивая частные дома, добираясь до конфиденциальных документов КПК и полицейских архивов в поисках «доказательств» для изобличения «буржуазных» лидеров.
Первыми попали под удары беспрецедентной идеологической войны конфуцианский храм Цюйфу и уйгурские мечети в Синьцзян. Чтобы спасти исторические памятники от разрушительной ярости нового мышления, достаточно было показать, что противники Мао поддерживали их уничтожение.
Так ради спасения Запретного города была придумана история о том, что Пэнь Чжэнь (тогдашний мэр Пекина, которого не одобрял Великий кормчий) хотел сравнять его с землёй. Никто из хунвейбинов, чтобы не ассоциироваться с фигурой последнего, не решился на это.
Раскол и чистки
Группа ЦК по делам «культурной революции» с филиалами в провинциях и крупных городах на XI пленуме получила задание и полномочия по руководству и координации хода движения. Главой группы был Чэнь Бода, которому помогал Кан Шэн в качестве «советника». Цзян Цин, дама Мао, являлась 1-м заместителем главы, Чжан Чуньцяо (мэр Шанхая) – заместителем главы. Членами подгруппы были известные писатели, критики, публицисты, среди них Ци Бэньюй, Ван Ли, Гуань Фэн, Яо Вэньюань. Группа работала под руководством Политбюро и, следовательно, находилась под контролем Линь Бяо и Чжоу Эньлая.
Вскоре возникли разногласия по поводу масштабов и границ «массовой критики», особенно в отношении ее распространения на сельскую местность и промышленность, а также полномочий, предоставленных хунвейбинам. Группа выступала за неограниченную радикализацию. Чжоу Эньлай и Ли Сяньнянь хотели хотя бы сохранить производство. Мао хочет уничтожить всех противников, Линь Бяо соглашается.
В качестве компромиссного решения, рейды хунвейбинов не затрагивали сельскую местность. Любое нарушение работы производств также запрещалось в принципе, но этот запрет не соблюдался.
Хунвейбины получили свободу собирать и публично выдвигать любые обвинения против членов руководства КПК, которых «центр» не одобрял. Поэтому хунвейбины не щадили никого, кроме Мао, Линь Бяо, Чжоу Эньлая и людей из группы. Они нападали на профессоров и ученых, профсоюзных активистов и руководителей предприятий, художников и писателей. Но они не наносили удары наугад – люди из группы указывали цели.
Начиная с 23 ноября 1966 года, на улицах столицы начали распространяться критические памфлеты против Лю Шаоци, Дэн Сяопина, Ван Гуанмэй (жены Лю) и других высших руководителей. (Лю, в 1960 году считавшийся «преемником» Мао, и Дэн, генеральный секретарь КПК с 1956 года, были «отстранены» от своих обязанностей с 23 октября по решению рабочего совещания ЦК, их самокритика не была принята). С декабря Лю подвергается ожесточенной, карикатурной и оскорбительной критике. Менее остро, но не менее серьезно высмеивают Дэна, Чэнь Юня и маршала Хэ Луна. 4 декабря арестовывают Пэн Чжэня. Лу Динъи, Лю Жэньцзинь, Ян Шанькунь и Пэн Чжэнь предстают на стадионе в Пекине, в наручниках, с обвинительными знаками на шее и склоненными головами, подвергаясь оскорблениям и насмешкам в течение нескольких часов.
Военное вмешательство
Аппарат КПК пытался отреагировать в свою защиту перед лицом очевидной опасности быть сметенным целиком, используя деликатный сектор экономики. В этот момент Мао приказал распространить культурную революцию на промышленность и сельское хозяйство.
В конце декабря 1966 года подстрекаемые лидерами с жалобами на «капиталистическую» несправедливость в Пекин прибывают делегации рабочих, зарождаются забастовки и бунты. Мао приказывает Красной гвардии, единственной альтернативной силе, на которую он может рассчитывать в данный момент, «взять власть» из рук законных партийных комитетов на всех уровнях. Это включает вторжение в штаб-квартиры партии, арест действующих лиц или, по крайней мере, провозглашение «массового» руководства. Первые интервенции проходят в Шанхае, далее в больших городах, что называют «бурей» или «январской революцией».
При «захвате власти» хунвейбинов поддерживали военные. В действительности «народная» фаза оккупации носила символический и временный характер в ожидании завершения политической и материально-технической подготовки к прямому и массированному вмешательству вооруженных сил.
Военное вмешательство могло становиться крайне необходимым, поскольку беспорядки в конце декабря усугубились «захватом власти» неопытной молодежью, которая воевала между собой. Бесчисленные небольшие группы образовывают «союзы» и «федерации» на городском и провинциальном уровне.
После середины 1967 года выходят два циркуляра Военной комиссии КПК, которые дают карт-бланш прямому военному вмешательству. Начинается опять с Шанхая, где замаячило господство умеренных элементов (мало «революционных повстанцев» по словам Чжан Чуньцяо), в провинциях Шаньси, Гуйчжоу, Хэйлунцзян, Шаньдун. В феврале военная интервенция распространилась на все провинции и все жизненно важные отрасли экономики, школы, партийные учреждения, министерства, административные учреждения основных уровней.
Когда широкомасштабные беспорядки распространились на несколько провинций, Мао поручил Чжоу Эньлаю направить в военный штаб НОАК в Гуанси директиву с требованием немедленно восстановить закон и порядок во всей провинции. Но никаких сопровождающих приказов о применении силы в случае необходимости не было. И поэтому враждующие группировки проигнорировали приказ. Вскоре после этого из Пекина вышла вторая директива, более серьезная, чем первая. На этот раз оно содержало личную санкцию Мао, предупреждавшую, что продолжающийся отказ повстанцев подчиняться приказам будет «сурово наказан». Но снова не было приказа армии применить силу в случае необходимости, и снова не было никаких признаков согласия со стороны враждующих группировок.
К этому времени слова Председателя Мао начали терять магическую силу. 27 июля 1968 года Мао предпринял драматический шаг, созвав пятерых самых непокорных студенческих лидеров. Эта конкретная встреча продолжалась несколько часов, и председатель строго увещевал капризных хунвейбинов прекратить борьбу и объединиться для общего блага. Однако они продолжали ссориться, и встреча закончилась антагонизмом и взаимными упреками.
1 августа 1968 г. (что совпало с 40-летием со дня основания Красной Армии), Мао Цзэдун издал директиву, уполномочивающую НОАК при необходимости силой подавлять фракционный конфликт. Через несколько дней в кампус Университета Цинхуа прибыл первый контингент так называемых «групп пропаганды идей Мао Цзэдуна».
Пропагандистским группам под командованием офицеров НОАК было поручено восстановить порядок и навязать воинскую дисциплину непокорным хунвейбинам.
Кампания «Ввысь в горы, вниз в сёла» – билет в один конец
Чтобы остановить развал производства, но, прежде всего, положить конец абсолютному господству и разнузданной свободе хунвейбинов, Мао ввел в 1968 году практику перевоспитания. Процесс перевоспитания предполагал перевод промышленных кадров, технических специалистов, студентов университетов и учащихся средних школ в сельскую местность. Цель инициативы – увеличить крестьянскую рабочую силу, чтобы повысить сельскохозяйственное производство и предотвратить новый голод.
Несмотря на карательный аспект движения за рустикацию, оно было оформлено, как патриотическая возможность для молодых людей служить Родине. Хотя программа носила номинально добровольный характер, на городскую молодёжь оказывалось сильное политическое давление. Чтобы донести эту мысль до сознания, молодые люди, сопротивляющиеся давлению, часто обнаруживали, что их продуктовые карточки аннулированы.
Предотъездные ритуалы основывались на патриотических чувствах студентов. Устраивались банкеты и фейерверки, воодушевляющие проводы местных властей. Все было очень празднично. Вера в председателя Мао и юношеский оптимизм стали мерой того, что большинство студентов расценивали новое назначение как возможность «послужить народу». Когда грузовики отъезжали, многие из них радостно пели революционные песни. Только позже они осознали, насколько мрачные перспективы на будущее.
К концу зимы 1969 года Китай испытал крупнейшую миграцию людей в своей истории. В течение шести месяцев более 10 миллионов молодых людей в возрасте от 14 до 23 лет были отправлены в сельские районы и отдаленные приграничные районы. Из Шанхая полмиллиона человек, из Пекина – более 200 тысяч.
Для подавляющего большинства молодых людей это был билет в один конец. Уезжая, они теряли свои «хуцзи» (место постоянного проживания). Отныне они квалифицировались как сельские жители и не могли вернуться домой в свои первоначальные городские места домохозяйств, иметь возможность получить формальное образование. Эти 10 с лишним миллионов человек называют «потерянным поколением Китая».
«Банда четырёх» – этап третий
1970-е годы представляют бурный период для Китая, когда политическая идентичность страны начинает колебаться. В конце Культурной революции Коммунистическая партия Китая идеологически разделилась на две фракции. С одной стороны, неомаоисты, как Хуа Гофэн и Чэнь Силянь, вместе со старыми партийными деятелями, Чжоу Эньлаем, Чжу Дэ, с другой стороны «Банда четырёх», образованная Цзян Цин, Яо Вэньюань, Чжан Чуньцяо и Ван Хунвэнь.
- Цзян Цин, известная актриса еще до того, как попала в коммунистический театр, третья жена Мао, – мыслитель культурной революции и коммунистической реформы театра и произведений искусства.
- Яо Вэньюань, литературный критик, всегда защищал интересы партии и Мао Цзэдуна, даже вмешивался в «кампанию ста цветов», чтобы критиковать тех, кто не поддерживал радикальное направление, взятое Великим кормчим. Вэньюань получил ведущую роль в новом отделе пропаганды благодаря своей критике интеллектуалов, не разделяющих партийную идеологию, и активному участию в «антиправом движении».
- Чжан Чуньцяо, литературный критик родом из провинции Шаньдун, ему часто приписывают начало культурной революции в 1965 году в Китае. Он вместе с Цзян Цин возглавлял коммунистическое переосмысление пьес.
- Ван Хунвэнь, из крестьянской семьи из Лянонина, – один из самых активных китайских политических деятелей периода Культурной революции.
Более умеренная фракция неомаоистов, несмотря на то, что она не играла ведущей роли в Культурной революции, ищет конкретные решения для реинтеграции в партию всех тех политических деятелей, которые подверглись чистке в результате маоистских реформ. На экстремистском фронте группа из четырех человек преследовала политическую цель продолжить реализацию идеи Мао.
Эта группа поставила перед собой цель контролировать интеллектуальное образование китайцев, обеспечивать дисциплину в школах и пересматривать роль интеллектуалов в политической жизни, но, прежде всего, подвергать средства массовой информации и инструменты пропаганды жесткой цензуре.
Кампания критики конфуцианства
1973 – время больших перемен в рядах партии. Хотя умеренная фракция одержала победу на политическом поле благодаря возвращению Дэн Сяопина в партию с должностью заместителя премьер-министра, Ван Хунвэнь был назначен в августе того же года заместителем председателя партии, занимая должность чуть ниже Чжоу и Мао.
С одной стороны Чжоу пытается всячески приблизить Китай к Западу, улучшить его экономическое положение, с другой Ван Хунвэнь поддерживал превосходство китайского государства на международной арене и необходимость продолжения начатого революционного пути.
Из этой идеологии рождается «кампания критики Линь Бяо и Конфуция», направленная направленные на атаку всех тех, кто отвернулся от революционного движения Мао, чтобы предотвратить проявление ревизионистского и контрреволюционного поведения в будущем.
Линь Бяо, правая рука Великого Кормчего с 1969 года, должен был сменить Мао на посту лидера Коммунистической партии Китая, но из-за его антимаоистской кампании, в которой он отдавал Мао ту же роль, что и первый император династии Цин, он был уволен из политической партии. Мао ответил на провокацию, заявив, что целью оппозиции Линь Бяо является восстановление конфуцианских ценностей внутри КПК и возвращение Китая к капитализму.
Кампания была направлена не только против Линь Бяо и традиционных китайских ценностей, но и против Чжоу Эньлая, ставшего жертвой неоднократных нападок на его позицию. Звучали различные обвинения в ревизионизме в адрес Чжоу, убежденного сторонника коммерческой политики открытости по отношению к Западу.
Обвинения представляли собой настоящие акты преследования, с постоянным сравнением его с широко известным «чжоуским князем» (Чжоу-гун), неоднозначной фигурой 11 века до нашей эры, который убеждал императора возвращать «очищенных» чиновников.
С 1973 по 1975 гг., после отставки Чжоу Эньлая из-за ухудшения его здоровья, «Банда четырёх» взяла на себя почти абсолютный контроль над прессой. Несмотря на постоянную критику, она не сходила с политической сцены Китая, пока был жив Великий кормчий. Наследие Чжоу Эньлая продолжит Дэн Сяопин, который еще в 1975 году хотел начать политическую программу четырех модернизаций. Но «Банда четырёх» постоянно вставляла палки в колёса для реформ, начинаемых Дэном. Сначала он повергся критики со стороны Цзян Цин, которая определила его политическую программу как капиталистическую. Впоследствии это мнение распространилось на членов партии, которые хотели открыть Китай для иностранных инвестиций.
После смерти Чжоу Эньлая, не имея больше сторонников внутри партии, Дэн был исключен Мао, опасавшегося возможного реформистского прорыва, доверив роль премьер-министра Хуа Гофэну.
Похороны Чжоу Эньлая изначально планировались закрытыми, не принимая во внимание, что китайский народ провел народные демонстрации на площади Тяньаньмэнь против своего политического деятеля в поддержку четырех модернизаций и назначения Дэна руководителем страны. Мао вместе с «Бандой четырёх» начинает продвигать клеветническую кампанию против Дэна, вплоть до обвинения его в разжигании протеста граждан.
Протесты вместо желаемого результата еще больше усиливают власть «Банды четырёх», члены которой не только оставляют за собой самые престижные посты, но и закрепляют их за сочувствующими им людьми. Чтобы узаконить приход к власти, они публиковали в подконтрольной им прессе статьи, в которых признавали своим лидером Яо Вэньюаня, а не Хуа Гофэна.
После смерти Мао 9 сентября 1976 года Гофэн, наконец, получил право отдать приказ об аресте «Банды четырёх». Их обвинили в попытке государственного переворота путем возможного использования шанхайской милиции для свержения правительства Гофэна. Таким образом, маоистская эра подошла к концу, после многих лет противоречий и внутрипартийной борьбы.
Итоги Культурной революции
Культурную революцию в Китае в 1966 – 1976, как говорил Мао, «можно оценить в соотношении 70 к 30: 70% идет на завоевания, 30% на ошибки». Это сложное движение, ответственность за которое следует возлагать не только на Мао и хунвейбинов, но и на всю Коммунистическую партию, которая по соображениям собственного удобства не выразила оппозиции, возможно, запуганная все более важной ролью «Банды четырёх».
Жертвы культурной революции
Насилие и хаос были вызваны агрессивностью хунвейбинов и повстанческими фракциями рабочих. Деятельность этих повстанцев ответственна примерно за четверть жертв. Наибольшее число жертв было вызвано репрессиями, с помощью которых восстанавливался политический порядок, либо вооруженным подавлением повстанческих групп, или организованными кампаниями по уничтожению предполагаемых идеологических врагов.
Коллапс гражданского государства в начале 1967 года гораздо обширнее, чем предполагалось ранее. Он охватил более 80 процентов всех юрисдикций местных органов власти в течение двух-трех месяцев. И притом, что этот быстрый крах был вызван не массовыми потрясениями снизу, т. е. бунтами хунвейбинов и рабочих, а партийно-государственных функционеров против собственного начальства.
Широкомасштабное вмешательство армейских подразделений по всему Китаю в начале 1967 года охватило почти 90 процентов всех юрисдикций. Но вместо того, чтобы подавлять беспорядки, оно привело к расколу фракций и милитаризации конфликтов. Это привело более чем к годовому вооруженному конфликту, эквивалентному гражданской войне в крупных регионах Китая.
Гражданские беспорядки проникли глубоко в сельские районы, в конце концов, мобилизовав сельских ополченцев для участия во фракционных боях.
Влияние событий
Она, безусловно, дала новый импульс всей связанной с ней жизни, позволив изменить управленческую сферу, поставила под сомнение многочисленные политические решения, которые считались само собой разумеющимися. Однако большинство наблюдателей считает, что цена, особенно в отношении экономики, слишком высока, не говоря уже о человеческих жертвах. Другие считают, что потери предвиделись и рассчитывались заранее, они были неизбежны для революции такого масштаба.
Наследие Культурной революции
Желание китайского народа понять Культурную революцию проявилось почти сразу после смерти Мао. С 1977 по 1980 год Дэн Сяопин позволил журналистам и писателям исследовать хотя бы часть правды о том, что произошло в течение десятилетия. Тиражи журналов, предлагающих «литературу о шрамах», взлетали до небес. Но в конце 1980-х Дэн решил, что разоблачение Культурной революции зашло слишком далеко, приказал положить конец исследованиям, и предложил китайцам «отбросить остаточный страх и смотреть в будущее». Но болезненные воспоминания не так легко стереть.
И сегодня в учебниках и средствах массовой информации крайне скудно освещается «десятилетие». Несмотря на то, что обучение стало менее регламентированным, когда молодых людей спрашивают о Культурной революции, большинство отвечает заготовленными фразами из учебников.
В 1980-х выдающийся писатель и переводчик Ба Цзинь призывал к созданию музея Культурной революции в Шаньтоу, Гуандун, но безрезультатно. Большинство правительственных архивов остаются под грифом секретно. Тем не менее, несколько китайских историков добились прогресса.
